В последние годы в преддверие Праздника 9 Мая, наблюдая, как Горно-Алтайск готовится к встрече Дня Победы или развозя многочисленных клиентов такси непосредственно девятого числа, я невольно задаюсь вопросом «Интересно, а ведь когда-нибудь и празднование этой даты может закончиться. Когда?»

Ну, вот мы же, к примеру, не отмечаем, широко и близко к сердцу принимая, День Победы в Отечественной войне 1812 года, а между тем для её современников это была не менее значимая и эпохальная дата, символизирующая и защиту Родины от агрессоров, и сплочение нации, и скорбь по погибшим…

Количество оставшихся в живых ветеранов Великой Отечественной 1941-1945 годов уже можно считать на пальцах... И хотя с одной стороны я совсем не думаю, что некое забвение подвига наших праотцов может произойти при моей жизни, но с другой стороны констатирую, что всего пару-тройку десятков лет назад невозможно было даже представить, что такой праздник попытаются добровольно начать забывать в Украине, Грузии и других союзных республиках бывшего СССР, начнут сносить памятники и переименовывать улицы.

Я из того поколения, которое росло бок о бок с ветеранами Великой Отечественной. Помнится, в классе эдак четвёртом нам задали написать сочинение о боевом пути какого-нибудь реального участника войны. Я готов был расплакаться от невозможности выполнить такое домашнее задание: ну, где же я найду настоящего ветерана? Но вернувшиеся с работы родители объяснили, что это не проблема – проблема выбрать, к какому ветерану пойти. Выбрали того, который жил буквально в соседнем подъезде. Я сидел на его кухне и с удивлением узнавал, как человек прошёл артиллеристом всю войну, как служил в одном полку с (казавшимся в то атеистическое время живым богом) руководителем страны Брежневым, какой ценой доставалась Победа. Это было, пожалуй, моё первое интервью.

В конце восьмидесятых годов (подумать только – прошлого!!! века) я пришёл работать в редакцию одной (дело было не в Горно-Алтайске) газеты, которая выходила аж четыре раза в неделю – чтобы заполнить газету информацией писать приходилось много и обо всём подряд. Через три месяца напряжённого труда в канун Дня Победы редактор вызвал меня и спросил, умею ли я брать интервью:

- К Девятому мая в газете должно быть твоё интервью с ветераном войны! – сообщил мне он.

- А где же мне взять этого ветерана? – снова совсем по-детски беспомощно растерялся я.

- Да, есть тут у нас один «друг редакции» - каждый год нам к Дню Победы интервью даёт.

- А о чём его спрашивать?

- Да, ты его можешь ни о чём не спрашивать – он тебе сам всё расскажет, только записывай…

Действительно, примерно шестидесятипятилетний мужчина, которого я застал играющим с мужиками в домино за деревянным столиком у его двухподъездной двухэтажки, оказался даже чересчур разговорчивым и заученным официозным текстом быстро выдал мне интервью на целую страницу, порываясь вернуться к игре и балагурному разговору с друзьями. Я тоскливо смотрел на исписанные авторучкой страницы (а ни диктофонов, ни других записывающих устройств у нас в то время не было) и спросил:

- Война – она, конечно, штука суровая. Но неужели за все годы войны с вами ничего веселого совсем не случалось?
Мой ветеран вздохнул, покосясь на со смачным стуком вбивающих в стол костяшки домино мужиков, и начал рассказывать одну смешную военную историю за другой. Я насмеялся до слёз, записал примерно с десяток реально произошедших с ним на войне анекдотов и, оформив их в виде интервью, подал на следующий день на стол редактору. Тот вызвал меня через час с вопросом:

- Ты что? – хочешь, чтобы меня уволили? Чтобы меня после выхода газеты с твоим интервью таскали на разборки в горком партии и в КГБ? В общем, я тут твой материал немного переделал – потом в газете прочитаешь.

И вот на следующий день я снова читал тот самый набор официозных фраз из первого варианта заученно данного мне ветераном интервью и горестно сожалел об утрате смешных воинских историй. Из них на сегодняшний день в памяти осталась только одна:

- Идём мы с другом по освобожденному от фашистов Таллинну, - рассказывал мне тот самый рядовой участник войны. - Бои отгремели, линия фронта сдвинулась от Таллинна километров уже на сто, идём – глазеем на город и, видя очень красивое здание, решаем зайти внутрь. Красивая широкая лестница, мраморные перила – мы поднимаемся на третий этаж и открываем огромные двери в большую комнату с высокими потолками и высокими окнами. Это настоящее произведение архитектурного искусства. Впереди ещё одни массивные двери, за которыми слышен какой-то шум, но город давно уже наш и мы безбоязненно идём дальше – два русских солдата с автоматами на шее, кто сможет нам противостоять? И вот открываем дверь и входим в огромный зал, в котором всюду стоят кровати с лежащими обмотанными бинтами людьми, между кроватями снуют медсестры, всюду слышна немецкая речь, где-то висит немецкая форма и даже немецкие автоматы. Мы обомлеваем, но по центральному проходу сквозь сотню нацистов самоуверенно движемся дальше – к следующим дверям, за которыми по точно такой же лестнице галопом спускаемся вниз, и срочно бежим докладывать об обнаруженном немецком госпитале своему командованию…

Впоследствии я не раз ещё встречался с участниками той войны:

- Перед боем всем выдавали по сто «боевых» грамм: водки или спирта. Я не пил, - рассказывал мне один ветеран войны, - наверное, потому и выжил. А пьющие выпивали и свои сто грамм, и до чужих добирались. «А ты пить не будешь? - спрашивал такой солдат у меня. – Тогда давай мне!» Выпивал и свою, и мою дозу, и чью-нибудь ещё, его непременно «развозило», и, когда начиналась атака, именно такие люди вставали в полный рост с криками «За Родину! За Сталина!» и первыми получали автоматную очередь в грудь.

С одним очень крепким девяностолетним дедом, прошедшим всю войну, я однажды лежал в больнице, и он тоже постоянно рассказывал анекдотические военные истории. Про то, например, как в первую атаку их отправили вооруженными всего лишь однозарядными ружьями с напутствием «хочешь выжить – убей немца и забери у него себе автомат». Как однажды перед боем им выдали по трехдневному пайку и он, думая «Всё равно убьют – не пропадать же добру», съел всё, до последней крошки, а остался в живых и потом три дня голодал. Как приступ рвоты не давал ему питаться несколько дней после того, как в рукопашной в схватке с фашистом, оказавшимся физически сильнее, чтобы не погибнуть от находящейся в миллиметрах финки, он перегрыз немцу сонную артерию в шее… И как, протопав и отъездив по дорогам войны все пять лет, дважды отлежавшись в госпиталях, возвращаясь с войны, он решил срезать путь до родной деревни, перейдя реку вброд, но бурная весенняя река подхватила и понесла, и вот, из последних сил зацепившись и держась за ветку дерева, он боролся с холодной водой и думал «Как же так? Я выжил в такой страшной войне, а погибну, утонув, не дойдя-то всего лишь четырёх километров до дома?» Но судьба и в тот раз его только закалила – закалила так, что он достойно прожил до девяноста двух лет.

Да, люди, прошедшие войну, действительно имели особую закалку. Пережив массу трудностей и лишений, они научились руководствоваться собственной совестью, по-настоящему дружить и любить, быть принципиальными и без страха противостоять всем сложностям жизни.

Я могу сравнить черты своего характера или поведение окружающих меня людей, своих пассажиров в такси, обратить своё внимание на воспитание наших детей – и, несомненно, отмечу, что по силе Духа мы безусловно намного проигрываем нашим отцам, дедам и прадедам, прошедшим Великую Отечественную. Ну, неужели чтобы стать сильнее, благороднее, смелее и самоотверженней нам обязательно нужна война?..

Первое, что поразило меня при первом посещении Горно-Алтайска лет так «надцать» назад – это тема Великой Отечественной войны, кричащая со всех рекламных щитов города. К тому времени я привык, что рекламные щиты устанавливаются исключительно с целью заработка денег при помощи коммерческой рекламы: рекламы всего – от шоколадных батончиков до современных автомобилей. И вдруг целая череда горно-алтайских биллбордов, посвящённая пионерам-героям и взрослым героям Великой Отечественной. Многие, я думаю, помнят и щиты с информацией, сколько человек из республики ушло на фронт и сколько вернулись, и тематические щиты, посвящённые блокаде Ленинграда или Сталинградской битве…

Однажды я был в гостях в другом городе и в беседе с каким-то пожилым историком услышал его сетования на то, что люди перестали чтить свою историю, они не знают многих фактов и перестали ориентироваться в историческом прошлом:

- Вот вы, например, знаете, когда была Сталинградская битва? – обратился он с вопросом ко мне.

- Конечно, - непринужденно ответил я. - С лета 1942 года до капитуляции немецких войск второго февраля сорок третьего…

- Да, - смутился историк. - Ну, вы просто, наверное, из другого поколения, которое ещё со школы помнит такую информацию.

В глазах этого человека я так и остался неожиданно образованным и «исключением из правил», помнящим свою историю, - не стал объяснять ему, что работаю в Горно-Алтайске обычным таксистом и каждый день по нескольку раз, останавливаясь на светофоре, читаю городскую социальную рекламу о далёкой Сталинградской битве.

Кстати, в ноябре сорок второго под Сталинградом без вести пропал мой дед. И это ещё одна нить, которая делает праздник Девятого мая хоть чуточку моим личным праздником, днём поклонения подвигу советского народа – что бы про это не говорили и не писали сегодня в прессе и социальных сетях, моё отношение к той войне было и остаётся натянутым нервом, примерно как в песнях Высоцкого.

Таксовать в День Победы я не очень люблю. Во-первых, перекрываемое движение затрудняет проезд, образуя пробки, время поездок в разы увеличивается, места для стоянок категорически не хватает, задние автомобили порой подпирают так, что, уткнувшись во встречный поток машин на улочках в районе Парка Победы, можно потом целый час разруливать ситуацию. Во-вторых, нужно ведь вывезти на праздник и своих детей – передать им это настроение «радости со слезами на глазах», ощутить дух вненационального, но менталитетного единства… И ещё, показать это действие последних лет под названием «Бессмертный Полк», когда живые идут колонной, пронося портреты давно ушедших в мир иной участников войны – мне кажется, что это способно растрогать даже окаменевшее сердце...

Несколько лет назад я, всё-таки таксуя вечерком Девятого Мая, был впечатлен картиной, когда совершенно непьяная молодёжь стояли группой на Площади и очень душевно, воодушевленно и радостно пели песню «День Победы». «Нет, не всё потеряно», - подумалось мне тогда…

Вы можете мне не верить, но время от времени в совершенно будничный день я останавливаю свою машину на стоянке у магазина «Парнас» и иду в Парк Победы, чтобы пройтись по Аллее Героев Великой Отечественной, чтобы почитать об их подвигах, совершенных во имя единой Победы, зачастую – ценой собственной жизни.

Понимаю, что в настоящем нас никто не гонит бросаться с гранатами под танки, но знаю, что у нас всегда есть возможность совершить подвиг и сегодня: отдавая свои способности на благо всех людей, на формирование позитивной среды для воспитания будущих поколений – не просто наблюдая за инертным созданием тепличных условий для роста бесхребетных «овощей» и беспринципных потребителей, а действуя и предпринимая все возможные шаги к воспитанию людей, сильных Духом и телом, способных проявлять все свои таланты и реализовать все свои жизненные задачи. Не за это ли в конце концов и сражались наши деды? Сражались и победили.

Нам осталось малое – победить себя, свою лень, свои растущие аппетиты и амбиции, свою гордыню и свою тщедушность, жалость к себе и недовольство окружающей «несправедливостью».

Пожалуй, здесь будет уместно пересказать вам одну известную притчу о рае и аде, об устройстве которых решил узнать один набожный человек, которому довелось встретиться с Господом. Бог показал ему комнату, в которой люди сидели вокруг стола с изысканной пищей, но они изнывали от голода и были злы, поскольку у ложек в их руках были слишком длинные ручки, чтобы пища смогла попасть в их рот. «Это ад», - сказал праведнику Господь. Потом он открыл дверь в другую комнату, где точно за таким же столом сидели совершенно счастливые люди, хотя в их руках были ложки с точно такими же длинными ручками. «А это рай», - улыбнулся Бог. «Но в чём же разница?» - удивился праведник. «А разница в людях, - ответил Бог. – В раю - люди, которые научились кормить друг друга»…

С Днём Победы, друзья!

Просто таксист